Ануш. Обрученные судьбой - Страница 74

Немец приподнял одеяло, прикрывающее ноги, и Ануш увидела жуткую картину – на месте ноги месиво из костей и кровоточащей плоти.

Джахан смотрел на нее совсем как его дочь.

– Ануш, – сказал он, – я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Господин! – перебил его лейтенант.

– Ты должна поехать со мной в повозке! Я спрячу тебя под одеялами.

– Это невозможно при свете дня! – сказал лейтенант.

– Мы подождем, пока стемнеет. Сделаем это под покровом ночи.

– Вы не можете так долго ждать, – вмешался немец.

– Если это откроется, вас обоих расстреляют! – подхватил лейтенант.

– Найди возницу, Ахмет, которому я смог бы доверять.

– Вы так не проедете и пары километров!

– Она может спрятаться под брезентом.

Они все спорили, а Ануш стояла возле повозки с дочкой на руках.

– Я не прошу тебя, лейтенант. Я приказываю.

– Вы хотите, чтобы я чувствовал себя виноватым в вашей смерти?

– Просто сделай, как я говорю!

– И не собираюсь! – заявила Ануш.

Трое мужчин посмотрели на нее.

– Я не поеду с ним.

Джахан приподнялся, опираясь на локти:

– Ануш, ты должна это сделать!

– Я не оставлю бабушку.

– Она умирает. Для нее все кончено! Ради всего святого! Я предлагаю тебе возможность спастись!

Лошадь, которую запрягли в повозку, забеспокоилась, натянула поводья, и повозка дернулась. Джахан вскрикнул от боли.

– Ануш! Пожалуйста, послушай меня, это твой единственный шанс. Ты должна согласиться. Сделай это если не ради меня, то ради ребенка.

Ануш посмотрела на дочку – маленький безмолвный комочек на руках. Лале – это самое ценное из всего, что у нее осталось. Гохар не выживет, девушка это знала.

Ануш хотела, чтобы бабушка наконец отмучилась и умерла. Она молила о смерти и начала призывать ее и для себя. Но она должна была спасти ребенка. Она посмотрела на Джахана. Из-за боли его глаза стали тусклыми, но она помнила, какими они были блестящими и как она тонула в их глубине.

– Возьми ее, – сказала она, протягивая ему ребенка. – Возьми ее, Джахан. Она моя единственная надежда.

Ануш положила малышку возле Джахана и что-то прошептала ему на ухо. Он, повернувшись к ней, пристально посмотрел ей в глаза. Он что-то говорил, но девушка уже не слышала – она ушла. Его рот приоткрылся, глаза округлились. Она знала: если поедет с ним, ее непременно обнаружат. Она шла все быстрее и быстрее, пытаясь отстраниться от содеянного. Пытаясь забыть о том, что Лале лежит в повозке. Пытаясь бороться с чувством, что она бросила свою дочь. Она знала, что даже на смертном одре не сможет поверить в то, что сделала это.

Джахан

Армин достал из кармана серебряную фляжку для бренди.

– Это тебе, выпьешь, когда боль станет невыносимой. И для нее.

Налив немного бренди в крышку, он поднес ее ко рту Лале. Голодный ребенок стал причмокивать, широко раскрывая рот и прося больше, но как только алкоголь попал в горло, маленькое личико недовольно сморщилось.

– Благодаря этому она будет спать, – продолжил Армин. – Временами давай ей совсем чуть-чуть.

Джахан повернул девочку к себе лицом, чтобы рассмотреть ее. Его ребенок! Ребенок Ануш! У его дочери был такой же цвет волос, как и у него, но она задремала, и он не видел цвета ее глаз.

Она казалась совсем безжизненной, ее крошечная грудь едва поднималась на вдохе, а голова казалась слишком большой для тоненькой шеи.

Как он сможет позаботиться о ней? Разве теперь у нее была надежда на спасение?

– Я не уеду без Ануш.

Немец, закрутив пробку, вложил фляжку ему в руку.

– Я не уеду без нее, Армин.

– Ты не можешь ее заставить.

– Она умрет, если останется здесь.

– Я думаю, ты должен считаться с ее желанием.

– А почему никто не считается с моими желаниями?

Армин успокаивающе положил руку ему на плечо, затем прикрыл Лале одеялом так, что были видны только макушка, лобик и нос.

– Я хочу попросить тебя об одолжении, – сказал он, вынимая из кармана плаща стопку фотографических пластинок и пряча их под одеялом в ногах Джахана. – Если до полковника дойдут слухи про эти снимки, их уничтожат. В Сивасе сейчас находится подразделение немецких санитарных войск. Мой друг, которого зовут Гюнтер Штоль, заберет их у тебя. Не отдавай их никому другому и смотри, чтобы фельдмаршал не прибрал их к рукам.

Появились Ахмет и молодой солдат. Они принесли бочонок с водой и забросили его в повозку, при этом раздался отвратительный скрип.

– Муслу отвезет тебя в Гюмюшхане, – сказал лейтенант, протягивая Джахану бурдюк с водой. – Ты можешь ему доверять. Там он найдет свежих лошадей, и вы поедете дальше, в Сивас.

– Ахмет… послушай меня. Я хочу, чтобы ты нашел Ануш. И что-то, чтобы накрыть ее. Например большой кусок брезента.

Лейтенант и немец переглянулись.

– Не важно, что она будет говорить. Приведи ее силой, если придется.

Рядовой Муслу сел на козлы и взял вожжи в руки.

– Она где-то возле старухи, практически позади всех.

Но Ахмет в это время смотрел на Муслу, который сидел, ожидая приказа трогаться. Лейтенант кивнул, и парень натянул вожжи.

– Что ты делаешь?! Стойте! Ахмет, прикажи ему остановиться!

Повозка тронулась, колеса взметнули облако пыли.

– Муслу, остановись! Это приказ!

Юноша проигнорировал его слова и стал нахлестывать лошадь. Армин и лейтенант смотрели им вслед. Повозка все отдалялась, их фигуры расплывались. Джахан приподнял голову, пытаясь разглядеть их. Они все еще были там и уже напоминали призраков в сумраке уходящего дня.

Потом он начал всматриваться в сидящих и лежащих вдоль дороги людей, пока не увидел ее. Она была позади всех, сидела, склонив голову над лежащей бабушкой.